Эми уже слышала эту историю, но о деталях никогда не задумывалась.

– То есть если сохэй сумеет убить сильного ёкая, тот может возродиться и начать мстить людям?

– Ага. Поэтому сохэи не убивают ёкаев, а запечатывают их ки. Это единственный способ стопроцентно от них избавиться. Печати со временем теряют силу, но пока кто-то их обновляет, ёкай останется заключен навсегда. – Катсуо обвел рукой стену, видимо, имея в виду мир вокруг. – Говорят, что есть семьи сохэев, которые по сей день стерегут самых могущественных ёкаев, когда-то бесчинствовавших на земле.

– А я могу научиться делать какой-нибудь маругата? – спросила Эми.

– Знаешь, как исполнить танец Пяти цветков в Небесном саду для весеннего фестиваля?

– Конечно!

– Тогда одним ты уже владеешь, – улыбнулся Катсуо.

– Маругата… танец?!

– Не сам по себе, а круг, который ты рисуешь во время танца. Это простой маругата, для него даже не нужен заговор. Если ёкай войдет в такой круг, то оцепенеет и не сможет двигаться, пока граница не будет нарушена. Это, в общем-то, и все его действие, но это надежнее, чем офуда.

Эми сощурилась, вспоминая известный и манящий сольный танец. Мико исполняли его каждый год, и она прекрасно знала движения. Во время него приходилось не только танцевать, но и рисовать на огромном листе бумаги углем. Очертить идеальный круг, грациозно танцуя, было сложно даже опытной мико.

– Круг изображают на полу, обычно на бумаге, – объяснил Катсуо. – Можно и не танцевать, но рисовать его нужно в том же направлении, что и при танце, иначе он не сработает. Часть силы маругата заключается в ритуале его создания.

Эми кивнула. Многие танцы мико обладали силой, которую притягивали из земли особые ритуальные движения.

– Я вряд ли смогу нарисовать его быстро, – засомневалась Эми.

– Ну да, с ходу им не защититься, – признал Катсуо. – Но в храме тебе это и не надо. Мы с Минору тебя защитим.

Минору, в отличие от Катсуо, совершенно не стремился все время держаться поблизости от Эми. Можно было даже сказать, что он талантливо ее избегал, и она его за это не винила. Насколько ему известно, на земли храма не мог проникнуть ни один ёкай, а Эми не должна выходить за их пределы. Поэтому ходить за ней следом необходимости не было.

Широ, однако, преспокойно ступал на священную землю, и тории его даже не замедляли. Теоретически это значило, что он никому в храме не желал зла, однако на деле, оказавшись внутри, он в любой момент мог передумать.

– И все-таки мне кажется, что лучше иметь при себе какую-нибудь мгновенную защиту. Что, если на меня нападут, и вас рядом не будет? – Эми постучала пальцем по обложке книги. – Тут пишут про оружие, пропитанное ки, и ударах вроде того, как ты нанес катаной, но я не владею никаким оружием. Рисовать маругата – это долго, значит, нужен либо более сильный офуда, либо… что-то еще.

Катсуо нахмурился.

– Разве ты не умеешь стрелять из лука?

– Церемониального лука. Я стреляла только в деревяшки.

Он закатил глаза.

– Эми, ты и правда, думаешь, что между стрельбой по деревяшкам и ёкаям много разницы? Одни просто двигаются, а другие нет.

Эми моргнула.

– Но лук же церемониальный!

– Это оружие. И ты хорошо им владеешь. Куда лучше Нанако.

Эми никогда не задумывалась о церемониальном луке и стрелах, которые использовала во время фестивалей, как об оружии. Оружие должно быть изящным и практичным, как катана у Катсуо, а не вычурным и усыпанным цветными ленточками. Эми упражнялась куда больше остальных мико, ведь была камигакари и чувствовала, что быть лучшей во всем – ее долг, но никогда не считала, что этот навык может пригодиться ей где-то, кроме выступлений.

– Ну ладно, луком я действительно умею пользоваться, но обычная стрела они не навредит, если я вообще попаду в движущуюся цель.

– Горные они куда крупнее твоих обычных мишеней. А чтобы их ранить, нужно просто обернуть стрелы очищающими офуда. Есть и более мудреные приемы, но хватит и этого.

Эми рассеянно просмотрела названия книг. Очищение было близко всем камигакари, а также играло важную роль в жизни каждого каннуши, мико и сохэя.

Самая сильная ки зарождалась в чистой душе. Причем основой для этого была даже не нравственность – хотя без нее тоже не обойтись, – а уравновешенность как разума, так и души. Злость, ненависть, похоть, жадность, эгоизм – все они искажали ки. И пусть оскверненная ки порой тоже обладала немалой мощью, чистая оставалась сильна всегда.

Для каннуши и мико важнейшей целью было достичь «макото-но-кокоро», что, грубо говоря, означало «чистота сердца». Они стремились привести свою ки в столь же идеальное равновесие, как у безупречных ками. Считалось, что каннуши или мико, обладая макото-но-кокоро, становились способны беседовать с ками и даже получать от них каплю божественной силы.

Эми на протяжении десяти лет оттачивала чистоту разума, тела и души, чтобы в день солнцестояния достичь безупречного макото-но-кокоро. Теоретически, Аматэрасу постепенно напитывала камигакари своей ки, позволяя привыкнуть к силе ками. А когда Аматэрасу спустится с небес, Эми будет полностью готова нести в себе тяжкую ношу божественной мощи.

Она вновь перевела взгляд на Катсуо.

– Ты говорил про более мудреные приемы?

– Оружие можно наделить ки без офуда, но такой способ сложнее и требует большого опыта.

– Он лучше?

– Он быстрее.

Эми задумчиво прикусила щеку изнутри. «Быстрее» звучало неплохо.

– Сможешь показать?

– Наверное… – Катсуо скривился. – Показать-то я могу, но на отработку такого навыка уйдут годы, а проверить, как ты его усвоила, можно только при встрече с ёкаем.

– Я хочу узнать, как его применять, – произнесла Эми, поднявшись на ноги. – Книги мне не помогают.

Катсуо проследовал за ней из заброшенного хранилища в действующее, где Эми взяла церемониальный лук и полдюжины стрел, а потом повел к заснеженным деревьям. Спустя несколько минут лес расступился небольшой, почти идеально круглой прогалиной.

– Тут красиво, – отметила Эми, шагая к середине этой поляны.

– Ага, наткнулся на прошлой неделе, когда…

Она вдруг споткнулась обо что-то под снегом. Катсуо мигом схватил ее за руку, помогая удержаться, но затем сразу отдернул ладонь.

– Не переживай так, – сказала Эми прежде, чем он успел извиниться.

– Прости, – робко произнес Катсуо. – Стоило тебя предупредить. Здесь под снегом старый круг из камней.

– Круг?

– Ага, для начертания маругата. Каменные края делают его сильнее. Наверное, когда-то каннуши использовали его для церемоний очищения и прочего. – Катсуо сверкнул улыбкой. – Если хочешь потренироваться, я его расчищу.